Первое интервью с Петром Порошенко в качестве президента российскому изданию «Коммерсант».
Выдержки:
— Насчет федерализации. Вы постоянно говорите, что Украина — унитарное государство, что федерализации не будет. Почему? Вокруг много федерализованных государств, если присмотреться. Россия, ФРГ наконец...— Польша, Белоруссия... Да? Нет. Ни Польша, ни Беларусь, ни Молдова... Да нет вокруг нас федеральных государств. Германия есть — и все.
(...)
— Например, житель Донбасса считает, что проблемы того, что у него нет официального языка, который он может в полном объеме использовать в своей жизни, причем не только обыденной, потому что сегодня, на каком языке ты говоришь у себя в семье, или на работе, или где, этой проблемы не существует, и вы об этом знаете лучше, чем кто бы то ни было. Когда ты говоришь в субъектах местного самоуправления, в судах или где-то еще на русском, этой проблемы тоже нет. Но право защитить это право... Возможно, человек может потребовать. Хорошо, вот я требую, чтобы со мной везде на Донбассе общались на русском языке, если я того хочу. Вы имеете право. И это право громады. Вот если громада так решила — пусть с ним общаются хоть на русском. Может, где-то в Енакиево — на английском. Это ваше право. И вот это право должно быть передано. Никто его не ограничивал. И это и есть децентрализация.
— Ну, то есть считай что элемент федерализации.— Нет, децентрализации! Кто-то будет протестовать против памятника Гастелло, а кто-то будет протестовать против памятника Бандере. Ну, пусть во Львове ставят памятник Бандере, а в Донецке пусть ставят памятник Гастелло. И это не дело Львова, кому в Донецке ставят памятник. Это дело громады. Вот она решила.
Я ненавижу Сталина просто. Я считаю, что он величайший тиран, сравнимый с Гитлером. Если громада решила поставить какой-то памятник — надо работать с громадой, а не сносить памятники, потому что громада будет чувствовать себя оскорбленной.
Какие фестивали проводить, какие песни петь — это не может быть поводом, чтобы колоть страну.
(...)
— Тот же самый Путин говорил много раз, что формальных оснований для того, чтобы считать Януковича нелегитимным президентом, не существует.— Это мнение гражданина Путина.
читать дальше(...)
— А кто вам дал право трактовать мою конституцию? Вам, уважаемый Андрей, или вам, уважаемый Владимир Владимирович, кто вам дал право трактовать нашу конституцию?
— А читать ее хотя бы можно?
— Читайте. Трактовать нельзя. А читать — читайте.
— А мнение в условиях демократии можно высказать?
— Меня ваше мнение не интересует, Андрей.
— Как демократа, может, заинтересует все же?
— Нет. Ваше мнение как гражданина вашей страны относительно того, кто у меня должен быть президентом, меня не интересует, так же как гражданина России мнение какого-нибудь гражданина Канады, или гражданина Австралии, или гражданина Папуа — Новой Гвинеи не интересует. Это не ваше дело.
(...)
— Вот вы...— он сделал странное кружение пальцами.— Вы не должны присваивать себе право выступать высшей судебной инстанцией и определять, что у нас законно, а что нет. Еще раз говорю: есть международные судебные инстанции. Если Янукович считает, что его права нарушены, есть Международный суд по правам человека в Женеве. Мы, как и Россия, являемся страной, которая ратифицировала положение о международном суде, и мы выполним его решение. Это легитимная позиция.
Вводить войска — нелегитимно. Вводить войска — это агрессия. Так это называется в международном праве. Это может нравиться, может не нравиться, но это — агрессия.
— Спокойствие на референдуме обеспечили...
— Я был в Крыму в день референдума. Я подошел к зданию Верховного совета в момент, когда там голосовался референдум. Я могу сказать свои личные впечатления. Просто как гражданин. Там не было депутатов. Там были солдаты российских войск. Чужой страны. Которые пришли на территорию крымского парламента. И которые меня, на тот момент депутата парламента Украины, в своей стране, на территории Украины, на территории крымского парламента, не народ, никто, не "Самооборона", а российские военнослужащие, меня в здание крымского парламента посчитали возможным не пустить! Уперли мне автомат в грудь и сказали, что пристрелят. Я сказал: хорошо, но только дайте 30 секунд, чтобы в прямом эфире (Петр Порошенко засмеялся, немного нервно). Если надо уж помереть, то на миру и смерть красна. Это сейчас кажется шуткой...
Я никому не даю оценки. У нас с вами спор чисто эмпирический. Но извините меня, это очень интересно — так принимать решения о выполнении своих собственных международных обязательств, связанных с Будапештским меморандумом, где черным по белому написано о гарантии соблюдения, что Россия выступает гарантом соблюдения суверенитета и, смеяться будете, территориальной целостности страны.
(...)
— А вот посмотрите: сегодня в результате этих действий Россия, к сожалению, оказалась в международной изоляции.
— Ну, визит Владимира Путина в Китай не говорит о том, что Россия оказалась в международной изоляции.
— Ну хорошо. Я же это говорю не со злорадством. Я говорю о той высокой цене, которую сегодня все платят.
— А с сочувствием, что ли?
— Конечно. Мне это неприятно, я про изоляцию, и я абсолютно не радуюсь этому. Совершенно. Именно с сочувствием. Не стоит все это вот той цены, которую сейчас весь мир — и Россия, и Украина в частности — за это платит.
Читать целиком