[Киев]

МАЙДАН НАМ В ОЩУЩЕНИЯХ

Редакция Esquire отправилась в Киев, чтобы выяснить, кто здесь власть, а также узнала, что такое донецкое быкоко, чем можно научиться у Майдана и кем были люди, которые погибли во время украинской революции.

Аэропорт «Борисполь». Все пассажиры московского рейса, прибывшего в Киев сразу после крымского референдума, отправляются на собеседование с пограничниками. Процедура затягивается, потому что никто еще, кажется, не понял, какие задавать вопросы — несколько дней назад проход границы был совершенной формальностью. Теперь каждый день несколько десятков людей отправляют обратно в Россию. Большинство — за отсутствие гостиничной брони или других необходимых свидетельств мирных намерений. Кого-то, наверно, за плохую политическую подготовку: у корреспондентов Esquire спрашивали, смотрят ли они телеканал «Россия» и как относятся к увиденному.

Помимо расспросов пограничники заняты еще одним важным делом. Один из них сидит за монитором на пропускном пункте и раз за разом перепечатывает какую-то фразу, а шестеро смотрят на электронное табло у него над головой и дают советы. Процедура занимает 20 минут — за это время собеседование успевают пройти несколько человек. Пятая попытка признана успешной: на табло написано «Громадяни України та ЄС». Добавились четыре последние буквы. Украина окончательно сделала европейский выбор. Россия неожиданно для всех — особенно в Киеве — стала агрессором.

Крещатик. В лучшие дни на Майдан выходило около миллиона человек. Они занимали не только саму площадь Независимости и Крещатик, но и все окрестные улицы на километр вокруг. Большие тысячи протестующих жили на Майдане, а остальные ходили туда после, а иногда и вместо работы. Сейчас людей осталось несколько сотен. Вдоль Крещатика тянутся баррикады, движение тут перекрыто. Стоят армейские палатки, а в них живут люди, мало похожие на прохожих с центральной городской улицы: все, у кого есть работа, вернулись к ней и жить на площади больше не могут.

Психотерапевт Ольга Евланова приходит два или три раза в неделю в McDonald’s на площади Независимости. Ресторан закрылся, а на его месте расположился центр психологической помощи. Ольга — психотерапевт и помогает людям «не из-за симпатий к революции, а просто потому, что им нужна помощь». Люди ходили к ней с разными проблемами. Сначала — когда им было страшно, после столкновений и стрельбы. Затем — когда начались крымские события. А теперь идут, потому что не знают, что делать дальше. «Ребята здесь прожили больше трех месяцев, они все здесь прекрасно понимают. Но некоторые ведь даже за пределы Майдана ни разу не выходили. Тут у них свое государство, тут хорошо, — а вот как выйти за его пределы, они не знают, им страшно».

В штабе Майдана в Украинском доме во время революции работали библиотека и медпункт, мастерские и кухни. После очередного штурма весь дом отмывали сверху донизу — тогда это было очень важно. Сейчас здание никто не штурмует, но атмосфера очень тяжелая. Библиотека — несколько шкафов с книгами по политологии, философии, истории — практически не используется. За столом в импровизированном читальном зале несколько людей в форме играют в шахматы. На третьем этаже в медпункте не хватает лекарств. Тяжелый запах; некоторые охранники при входе и на втором этаже похожи на бездомных.

Неделю назад переходное правительство возродило Национальную гвардию — специально для того, чтобы участники самообороны Майдана могли уйти с улиц и не жить в полевых условиях. Но несколько сотен людей все равно остались — и уходить они никуда не собираются.

В выходные на Крещатик снова высыпает множество людей. Для многих благополучных жителей Киева Майдан — это не потерявшее актуальность наследие революции, а живой институт и необходимая часть политической системы.
«Мы обречены на Майдан, на „козацьке Вiче“, — говорит маркетолог Игорь Гут. — Нам нужно место, куда мы будем выходить, чтобы принимать какие-то решения». Гут — управляющий директор украинско-шведского образовательного проекта для среднего бизнеса. Три месяца революции он проводил на Майдане практически каждый вечер и все выходные, на пике столкновений с силовиками он помогал выбивать из мостовой брусчатку, а его бизнес-клуб был одной из десятков организаций, координировавших помощь протестующим — обзванивая своих коллег, они перенаправляли активистам грузовики с едой и одеждой, лекарства и деньги: «В какие-то критические моменты нам даже не нужно было ничего делать — люди сами заваливали нас предложениями о помощи. Я не знаю ни одного бизнесмена, который не помогал бы Майдану».

И если Майдан победил, добавляет Гут, это совсем не значит, что его представители должны стать властью. «Важно, чтобы какая-то часть этого гражданского общества ушла во власть, но еще важнее, чтобы большая часть осталась и эту власть контролировала. Ведь она нуждается в таком же контроле, как Янукович».

Читать дальше на сайте Esquire

@темы: Евромайдан, Статьи

Comments

[Toto_horse]

хорошо написано

[Ishytori]

Действительно хорошо. Спасибо за статью.

[*Bacca*]

Редкая в своей объективности статья.
Ну и в коментах полно обделенных))